За стеклом [Коламбия-роуд] - Мет Уаймен

Бросив на меня косой взгляд, Слим вновь воззрился в потолок.

— Оптимизм — вот что я особенно ценю в женщинах.

— В таком случае что ты нашел во мне?

Помолчав, Слим высвободил руки из-под головы и стащил с запястья браслет, сплетенный из цветных шнурков, обожженных в месте крепления.

— Ну-ка, примерь, — сказал он.

— Что это?

— Амулет — браслет, приносящий удачу. Он у меня уже многие годы. Я привез его из Таиланда.

Не то же самое, что купить в дорогом универмаге, но дело не в этом. В определенном смысле эта вещица была бесценной.

— Не возьму, — сказала я, возвращая Слиму улыбку. Слим в ответ перекатился на бок, убеждая меня продеть руку в браслет. — Скорее всего на моей руке он порвется еще до ланча.

— Я лежу в постели с девушкой, сердце которой тикает мне в унисон, — был ответ, — и ей, черт возьми, нужен я, а вовсе не мои деньги. Это ли не везение? Так что все, что произошло, я воспринимаю лишь как ничтожно малую плату за это счастье.

Я перекатилась поближе к Слиму, прижалась головой к его щеке и разочарованно застонала, когда вдруг сработал встроенный в мои часы таймер и раздался голос синоптика. Он возвестил о приближении теплого облачного фронта если не сегодня, то уж наверняка завтра. Ничего не поделаешь — пора вставать. Придется отправиться на работу, усесться за стойку приема посетителей и начать пополнение прохудившейся казны. В качестве основного добытчика наличных в доме я должна была сейчас работать, работать и еще раз работать. Общение с девушками, ступившими на первую ступеньку лестницы, ведущей к звездам, — не самое прибыльное занятие, но это, по крайней мере, придавало мне отваги следовать за ними по пятам.

— Уже несколько дней ты работаешь допоздна, — сказал Слим, наблюдавший, как я влезаю в одежду. — Мне тебя недостает.

Он лежал, вытянувшись на простыне, и его лодыжки свешивались с кровати, отчего могло показаться, что в данный момент Слиму более всего недостает бирки на пальце ноги.

— А ты уже решил, чем сегодня займешься? — спросила я, выпрямляя лямки платья.

— «Глобальным переворотом», скорее всего.

— Нет, серьезно.

Слим пришел в замешательство, словно не уловив соли в собственной шутке, вслед за чем сообщил, что так называется стратегическая игра, в которую играют в Сети. Игра, надо сказать, не слишком нравственная.

— Особенно если играешь за русских, — внезапно оживился он, усевшись в кровати. — Приняв их сторону, начинаешь с меньшими финансами, но зато в твоем распоряжении оказываются отборнейшие негодяи. В том числе и женщины, которые не остановятся ни перед чем.

Пока Слим читал мне свою восторженную лекцию, я задумчиво расчесывала волосы. Вот к какому выводу я пришла: женщина и впрямь может стать богиней, если только сумеет совместить в себе повариху на кухне, шлюху в спальне и достойную противницу в схватке на джойстиках. Секс и игровые приставки — вот о чем теперь мечтают мужчины. Честно говоря, ни разу еще не видела Слима таким возбужденным. Во всяком случае с тех пор, как лопнул его интернет-пузырь. Я могла просчитаться, полагая, что крушение надежд послужит ему хорошей встряской, но для себя решила, что обязательно верну в этот дом солнце. Что бы там ни говорили метеорологи.

— Хочешь, сыграем? — с надеждой в голосе спросил Слим.

— Давай сперва разберемся с арендной платой, — улыбнулась я.

8

Тем же вечером, памятуя об опасности зацепить и порвать подаренный Слимом браслет, я вернулась домой, нагруженная подарками: ничего серьезного, скорее безделушки с блошиного рынка, чем обновки из бутика на Бонд-стрит. Несмотря на все мои сверхурочные старания, больших денег работа в модельном агентстве не приносила. По-моему, даже курьеры на велосипедах прикарманивали больше моего: всякий раз, когда они вбегали внутрь через двойные двери агентства, стоило лишь поднять голову, чтобы увериться — эти парни действительно при деньгах. Хоть я и сидела на месте, а не носилась по улицам, но работала временно, что означало, что я нахожусь на самой нижней ступени профессиональной лестницы. Понятное дело, и подарки соответствовали жалкому заработку. С моими ограниченными доходами я остановила выбор на игрушках для взрослых. Приятный сюрприз для Слима (будем надеяться) и милый сувенир Павлову. Оставалось только молиться, чтобы эти мои знаки внимания помогли вернуть в дом хоть немного света.

Уже выйдя из метро и ругая бесконечную морось, я решила, что тоже заслуживаю небольшого подарка. Было темно. И мокро. И ветрено. Мне хотелось поскорее попасть домой, но если я собиралась считать это жилище своим домом, то оно явно нуждалось в женском уюте. Свернув на Коламбия-роуд, где закрылись уже все лотки за исключением одного, я решила ограничиться пока цветами. Даже если продавцу сперва захочется выяснить мое настроение.

— Ищете букет? — цветочник уже заманивал меня под свой навес. — Или, может, хотите купить растение, несущее радость?

Я смотрела на этого темнокожего громилу в пуховике и не могла понять, к чему такая таинственность. Лоток был подсвечен несколькими фонариками, вывешенными над задником, и лишь цепочка китайской гирлянды отмечала край навеса. Эффект необычный и слегка устрашающий, поскольку яркая подсветка не только не позволяла разглядеть выставленный товар, но и превращала самого продавца в темный силуэт.

— Растение, несущее радость, пожалуй. Будет здорово, если оно продержится у меня хоть месяц.

Продавец расцвел, словно я дала единственно верный ответ. Я заслонилась от света, поднеся к брови сложенную ладонь, но не увидела ничего, кроме букетов, расставленных в ведрах на полках. Здесь не было ни бегоний, ни фиалок, — никаких вообще растений, хотя бы отдаленно напоминающих те, что растут в горшках.

— Травка сейчас просто отличная, — заметил продавец, сгибаясь над прилавком. Фигура как у артиллерийского снаряда, подумалось мне; снаряд с брюшком и улыбкой шириною в милю. — Первосортное дерьмо, снимает стресс как рукой.

— А?

— Хотите сначала попробовать?

Я растерялась и была окончательно сбита с толку, когда цветочник расстегнул висящую на поясе сумку и принялся рыться в ней, гремя монетами. Я осторожно высказалась в том смысле, что денег у меня не много. Продавец цветов оторвал взгляд от сумки.

— Расскажи обо мне друзьям и сможешь заплатить позже, если тебя это устроит.

— Прошу прощения?

Он оперся костяшками пальцев о прилавок и приблизил ко мне лицо.

— Милая, похоже, ты девочка честная, но, если я собираюсь отпускать тебе товар в кредит, мне нужно знать, выиграет ли от этого мой бизнес. Понятно, что я хочу сказать?

— Не совсем, — созналась я. — Мне просто нужны какие-нибудь петунии или что-то вроде того. Я не собиралась брать весь товар оптом.

Продавец вновь выпрямился во весь рост, глаза его сузились, а рука застегнула молнию на пуховике до первого из подбородков.

— Ты ведь знаешь, что я тут продаю, верно?

— Наверное, я не ошибусь, предположив, что цветы?

— Угу, — медленно выдохнул он. — И это тоже. Как раз в это время дождевая капля отыскала дорогу к одной из лампочек, раздалось резкое шипение. Вздрогнув, я отшатнулась от прилавка, подальше от нависающей над ним фигуры с наждаком щетины и странными намеками.

— Я живу на этой улице. — Я решила просто пятиться, пока меня не скроет ночной мрак. — Пожалуй, лучше попробую поискать цветок утром, когда рынок снова откроется.

— Ты живешь на Коламбия-роуд? — ахнул продавец. — Чего ж ты сразу не сказала, что местная? — Откуда ни возьмись, через прилавок перелетел большой букет роз в красивой обертке. Я выбросила вперед руки (защитный рефлекс), и в них очутилась дюжина ярко-красных бутонов на длинных черенках.

— Где же ты обосновалась? Должно быть, новенькая, раньше я что-то тебя не видел, а я тут каждого знаю. — По лицу продавца скользнуло озабоченное выражение. — Лопнуть мне на этом месте, ты ведь не племянница Зверя, я надеюсь?

Немного оторопев от натиска, я не без труда сообразила, что речь идет о номере дома, и ответила:

— Нет, всего лишь соседка.

— Так ты живешь со Слим-Джимом и этим парнем в подтяжках? Который то и дело исчезает, чтобы напудрить себе нос?

— Это Павлов, — кивнула я, уже крепче прижимая букет к себе. — Он мой брат.

— Вы родственники? Иди ты! А я всегда считал Павлова единственным отпрыском в семье.

— Он не особо распространяется обо мне. И уж во всяком случае, не в мужской компании.

— Еще бы. Если сестра — этакая штучка…

Оставалось решить, расценивать ли это как комплимент. Рассудив, что продавец явно отбросил настороженность, я решила, что «штучка» в его устах — похвала. Тем не менее мне нужно было срочно найти приличную вазу для цветов. Еще шаг, я выбралась из-под навеса и, уже оказавшись под дождем, смекнула, что розы представляют собой шикарный и достаточно дорогой подарок.